Пропавшие без вести - Страница 55

Григоров, сначала промолчал, но под испытывающим взглядом Уварова был вынужден все рассказать о семье Левченко, о большом кавказском кинжале, который тот хранит в своем вещмешке. После этого, Андрей опустил голову и плечи, лицо его стало мрачным. Он чувствовал себя виноватым за то, что предал доверившегося ему человека, "сдал" его представителю власти, которая не помилует ни Левченко, ни его, лейтенанта Григорова. Но на удивление, капитан госбезопасности, только похлопал Андрея по плечу:

— Не переживайте так, лейтенант. Вы правильно сделали, что мне все вовремя рассказали. Об этом, кроме меня, ни кто не должен знать. Вам ясно?

Андрей кивнул головой. Он не мог поверить, что энкаведист не отдал приказ немедленно арестовать его и Левченко, а приказал все держать в тайне.

— Долматов, отнесите это все в блиндаж, где мы с вами познакомились. Там будет наш штаб. И выставьте часового из пограничников. Без моего приказа туда никого не пускать. — приказал Олег старшине-пограничнику. Повернувшись к Григовору, добавил. — А вы, лейтенант, вечером приведите ко мне Левченко. С вещмешком. А сейчас возьмите эту лошадь. Она будет у вас. Пока…

Тем временем Левченко, поднял с земли брошенную казачью папаху, прижав ее к груди, отошел в сторону и присел на землю. За ним никто не наблюдал. Старший сержант молча плакал. Из его глаз текли скупые мужские слезы.

Говорят, что мужчины не плачут. Это не правда. Мужчины тоже живые люди, а не деревянные истуканы. Григорий не верил, не мог поверить в это! Раненый казак, как две капли воды был похож на его, исчезнувшего еще в гражданскую войну, родного старшего брата Степана! Но ведь после гражданской войны прошло двадцать лет! Не мог он за это время оставаться таким, каким в последний раз, еще в 1919 году, видел его Гриша. Это мистика какая-то! Или бог смилостивился над ними и решил дать возможность встретиться? Или черт так не по-хорошему шутит? Такого не может быть! Это все не укладывалось в голове у Левченко. Он терзал себя вопросами и не находил ответы…

К Уварову присоединились Бондарев, Дулевич и Жидков.

— Ну что, вы, товарищи, над всем этим думаете? — задал им вопрос Олег. — Интересная картина маслом выходит. Откуда в этих лесах казаки? А?

— Может на стороне немцев против нас воюют? — выдвинул версию Дулевич. — Хотя лично мне ничего не понятно. Мои бойцы все это время прослушивают эфир, никого поймать не могут. Ни наших, ни немцев. Да и вообще, никого. Радио-эфир чист! Чертовщина какая-то!

— Надо пленного срочно допросить с пристрастием, тогда все и узнаем. — предложил Жидков. — Я здесь с одним дедом разговаривал. Говорит, что он учитель. Странный дедок. Душевнобольной какой-то. Сказки мне начал плести разные. Про перемещение миров и душ. Религию разную вспомнил. Еле оторвался от него. К вам обещал прийти.

— С дедом потом разберемся. Видел я его. — произнес Бондарев. — Пленного, допросить пока не получиться, без сознания он. А что нам сейчас делать? Где они, сколько их, какое оружие? Если есть пушки или минометы, а то разнесут нас на хрен и где тапочки лежат не спросят. А идти нам пока не куда.

Уваров посмотрел на озеро, затем на окружавших его командиров.

— Игорь Саввич. У меня к вам вопрос имеется. Только без обид, пожалуйста. Вы в танковых войсках не служили?

— Нет, Олег Васильевич. Только в пехоте, а что?

— А у танкистов есть одна заповедь. Что самое главное в танке, знаете?

— Никак нет. А что?

— Не бздеть. Вот что.

Бондарев смутился, а все остальные рассмеялись веселой шутке. Что сразу же подняло упавшее настроение. Олег знал, что нельзя так шутить над начальником при его подчиненных, но так уж получилось. Когда все немного успокоились, Уваров решил продолжить:

— Товарищи командиры, давайте трезво оценивать ситуацию и из этого делать соответствующие выводы. Сначала по казакам. Наш дозор видел только пятерых. Одного из них убили, один попал к нам в плен. Осталось трое. Больше их не видно. Стрельбы нет. Я не исключаю того, что их может быть и больше, но не на много. Иначе бы они навалились на нас всей своей массой. Отсюда вывод, они сами нас боятся. А это уже плюс в нашу сторону. Дальше. Хочу вам сообщить принеприятнейшее известие. Мы с вами находимся не в Припятских лесах, а в неизвестных пока нам горах! Как мы с вами сюда попали, я сам толком не пойму. Если не верите, можете убедиться сами. Прошу вас.

Уваров подошел к завалу из деревьев, сооруженному красноармейцами вдоль их берега. Белое облако над озером практически уже исчезло. Только в центре озера находилось белое пятно, диаметром примерно около пятидесяти метров и высотой чуть больше десяти метров. Левый и правый берега хорошо просматривались. Вода от берега отошла уже метров на пятьдесят и подойти к ней по открытому и резко уходящему вниз илистому дну было немного проблематично. Открывшееся дно было покрыто рыбой и водорослями, то здесь, то там были разбросаны различные предметы оставленные людьми, бывавшими на озере в разные эпохи. Вот лежит обод от колеса "Запорожца", а вот сломанная казацкая сабля покоится рядом с бутылкой из-под "советского шампанского", дальше из дна торчат остатки еле сохранившейся скандинавской секиры, недалеко от берега нашли свой покой несколько чугунных ядер.

На левом берегу, там, где раньше было болото, лежал на брюхе большой самолет. Это серебристо-серый советский двухмоторный скоростной бомбардировщик цельнометаллической конструкции, Ар-2. Бортовой номер — четырнадцать. Он лежал с наклоном на правое крыло, войдя в ил правым двигателем. Левая его сторона была приподнята так, что даже винт не был поврежден. За самолетом виднелся лес.